Неточные совпадения
Тут надобно вести себя самым деликатнейшим манером, действовать самым искусным образом, а она сделала так, что эта приезжая дура, эта заносчивая тварь, эта ничтожная провинциалка, потому только, что она какая-то там вдова майора и приехала хлопотать о
пенсии и обивать подол
по присутственным местам, что она в пятьдесят пять лет сурьмится, белится и румянится (это известно)… и такая-то тварь не только не заблагорассудила явиться, но даже не прислала извиниться, коли не могла прийти, как в таких случаях самая обыкновенная вежливость требует!
Этому чиновнику посылают еще сто рублей деньгами к Пасхе, столько-то раздать у себя в деревне старым слугам, живущим на
пенсии, а их много, да мужичкам, которые то ноги отморозили, ездивши
по дрова, то обгорели, суша хлеб в овине, кого в дугу согнуло от какой-то лихой болести, так что спины не разогнет, у другого темная вода закрыла глаза.
— «Куда же отправитесь, выслужив
пенсию?» — «И сам не знаю; может быть, во Францию…» — «А вы знаете по-французски?» — «О да…» — «В самом деле?» И мы живо заговорили с ним, а до тех пор, правду сказать, кроме Арефьева, который отлично говорит по-английски, у нас рты были точно зашиты.
Вот о кучерской жизни и мечтали «фалаторы», но редко кому удавалось достигнуть этого счастья. Многие получали увечье — их правление дороги отсылало в деревню без всякой
пенсии. Если доходило до суда, то суд решал: «
По собственной неосторожности». Многие простужались и умирали в больницах.
Выйдя в отставку, определился на службу
по корпусу лесничих, был производим в чины,
по прошению уволен в отставку в чине штабс — капитана с мундиром и
пенсией.
Он был поляк и католик, но служил сначала в русской военной службе, а затем
по лесному ведомству, откуда и вышел в отставку «корпуса лесничих штабс — капитаном, с мундиром и
пенсией».
Он послал предписание своему бурмистру насчет жениной
пенсии, приказывая ему в то же время немедленно принять от генерала Коробьина все дела
по имению, не дожидаясь сдачи счетов, и распорядиться о выезде его превосходительства из Лавриков; живо представил он себе смущение, тщетную величавость изгоняемого генерала и, при всем своем горе, почувствовал некоторое злобное удовольствие.
Однако известие, что участь племянницы обратила на себя внимание, несколько ободрило Прасковью Гавриловну. Решено было просить о помещении девочки на казенный счет в институт, и просьба эта была уважена. Через три месяца Лидочка была уже в Петербурге, заключенная в четырех стенах одного из лучших институтов. А кроме того, за нею оставлена была и небольшая
пенсия, назначенная за заслуги отца.
Пенсию эту предполагалось копить из процентов и выдать сироте
по выходе из института.
Желание полковника было исполнено. Через товарищей разузнали, что Лидочка, вместе с сестрою покойного, живет в деревне, что Варнавинцев недели за две перед сраженьем послал сестре половину своего месячного жалованья и что вообще положение семейства покойного весьма незавидное, ежели даже оно воспользуется небольшою
пенсией, следовавшей,
по закону, его дочери. Послана была бумага, чтобы удостовериться на месте, как признавалось бы наиболее полезным устроить полковницкую дочь.
Вот если б вам поручили изучить и описать мундиры, присвоенные учителям латинского языка, или, например, собственными глазами удостовериться, к какому классу эти учителя причислены
по должности и
по пенсии… и притом, в целом мире!
Теперь он скромно живет в Париже на свою
пенсию, которая, однако ж (
по трем ведомствам), представляет для него верный ресурс в количестве семи тысяч франков ежегодно.
Она рассказала, что ее отец, известный на Дону педагог, теперь уже живущий на
пенсии, еще будучи студентом и учителем в станице, много работал
по собиранию материала о Стеньке Разине, и если я позволю ей переписать это стихотворение для ее отца, то доставлю ему нескончаемое удовольствие.
— Да ту же
пенсию вашу всю будут брать себе! — пугала его Миропа Дмитриевна и,
по своей ловкости и хитрости (недаром она была малороссиянка), неизвестно до чего бы довела настоящую беседу; но в это время в квартире Рыжовых замелькал огонек, как бы перебегали со свечками из одной комнаты в другую, что очень заметно было при довольно значительной темноте ночи и при полнейшем спокойствии, царствовавшем на дворе дома: куры и индейки все сидели уж
по своим хлевушкам, и только майские жуки, в сообществе разноцветных бабочек, кружились в воздухе и все больше около огня куримой майором трубки, да еще чей-то белый кот лукаво и осторожно пробирался
по крыше дома к слуховому окну.
Тут был и вчерашний генерал с щетинистыми усами, в полной форме и орденах, приехавший откланяться; тут был и полковой командир, которому угрожали судом за злоупотребления
по продовольствованию полка; тут был армянин-богач, покровительствуемый доктором Андреевским, который держал на откупе водку и теперь хлопотал о возобновлении контракта; тут была, вся в черном, вдова убитого офицера, приехавшая просить о
пенсии или о помещении детей на казенный счет; тут был разорившийся грузинский князь в великолепном грузинском костюме, выхлопатывавший себе упраздненное церковное поместье; тут был пристав с большим свертком, в котором был проект о новом способе покорения Кавказа; тут был один хан, явившийся только затем, чтобы рассказать дома, что он был у князя.
— Только я их пропил. Куда мне их к дьяволу! Она еще мне обещала
пенсию по гроб жизни платить, да надула.
Прочитывая все это, Миклаков только поеживался и посмеивался, и говорил, что ему все это как с гуся вода, и при этом обыкновенно почти всем спешил пояснить, что он спокойнейший и счастливейший человек в мире, так как с голоду умереть не может, ибо выслужил уже
пенсию, женской измены не боится, потому что никогда и не верил женской верности [Вместо слов «женской измены не боится, потому что никогда и не верил женской верности» было: «женской измены не боится, потому что сам всегда первый изменяет».], и, наконец, крайне доволен своим служебным занятием, в силу того, что оно все состоит из цифр, а цифры,
по его словам, суть самые честные вещи в мире и никогда не лгут!
— За что тебе дать
пенсию, когда ты сам говоришь, что только и делал, что
по женщинам ездил и в карты играл?
Вера Филипповна. Постой немножко… Дяденька ваш жалует вам
пенсию, Константин Лукич,
по пятидесяти рублей в месяц; каждое первое число приходите в контору получать.
Генерал Голубко слетел с своего места
по той же сенаторской ревизии, которая унесла и Злобина. Наступало новое время, время преобразований и новых людей. Военный режим казенного горного дела отошел в вечность, а с ним вместе и генерал Голубко. На него были сделаны какие-то начеты и начато было даже дело, но все это было покрыто «милостивым манифестом». Генерал был честный человек и остался при половинной
пенсии, которой сейчас и существовал.
Находясь очень давно на
пенсии, он жил у кого-то, на седьмой версте
по Петергофской дороге, и каждый месяц приходил в Кабинет за своим месячным пенсионом; этого мало: не знаю,
по каким причинам, только он обыкновенно брал двадцатипятирублевый мешок медных денег и относил его на плече домой, никогда не нанимая извозчика.
В одно время с Шушериным она перешла на петербургскую сцену и также
по болезни выходила на
пенсию, на шестьсот рублей ассигнациями в год; которую и получила прежде Шушерина, что было устроено им самим, с намерением облегчить получение своей
пенсии, гораздо значительнейшей, ибо давать их актерам с московского театра Медокса, считая частную службу за казенную, — было тогда делом новым и могло встретить затруднения.
Вышла мне
пенсия по тридцати шести рублей в год, и я ее до сих пор
по этому случаю получаю. Солдаты со мною тоже хорошо простились.
— А так, ваше высокоблагородие, —
по солдатски вытянувшись, ответил Егорушка. — Грехи отмаливать пришел. Значит, на нашем пароходе «Брате Якове» ехал наш губернатор… Подаю ему щи, а в щах, например, таракан. Уж как его, окаянного, занесло в кастрюлю со щами — ума не приложу!.. Ну, губернатор сейчас капитана, ногами топать, кричать, а капитан сейчас, значит, меня в три шеи… Выслужил, значит,
пенсию в полном смысле: четыре недели в месяц жалованья сейчас получаю. Вот и пришел в обитель грех свой замаливать…
При нас, как ни горячился Ивашин, русские чиновники военного министерства все получали за выслугу 35 лет 150–200 р.
пенсии, а чиновники Царства Польского из поляков
по той же должности получали за выслугу 25 лет
по 6.000 злотых эмеритального пенсиона.
Пустых и вздорных людей этот брак генерала тешил, а умных и честных, без которых,
по Писанию, не стоит ни один город, этот союз возмутил; но генерал сумел смягчить неприятное впечатление своего поступка, объявив там и сям под рукой, что он женился на Флоре единственно для того, чтобы, в случае своей смерти, закрепить за нею и за ее матерью право на казенную
пенсию, без чего они могли бы умереть с голоду.
Вся семья отставного капитана Петровича, отца Милицы, сражавшегося когда-то против турок в рядах русского войска и раненого турецкой гранатой, оторвавшей ему обе ноги
по колено, жила на скромную
пенсию главы семейства. Великодушный русский государь повелел всех детей капитана Петровича воспитывать на казенный счет в средних и высших учебных заведениях нашей столицы.
— Скоро все так переменится, что вы даже не ожидаете. — Он помолчал. Ленин уже два месяца ведет тайные переговоры с великим князем Борисом Владимировичем. Будет инсценирован государственный переворот. Идейные вожаки большевизма заблаговременно исчезнут, а всех скомпрометированных прохвостов оставят на расправу, чтобы окружить большевизм мученическим ореолом и уйти с честью. Ленин, Троцкий и другие получают пожизненную
пенсию по пятьдесят тысяч рублей золотом и обязуются уехать в Америку.
— Сами видите, батюшка, как живем.
Пенсии я не выхлопотала от начальства. Хорошо еще, что в земской управе нашлись добрые люди… Получаю вспомоществование. Землица была у меня… давно продана. Миша без устали работает, пишет… себя в гроб вколачивает.
По статистике составляет тоже ведомости… Кое-когда перепадет самая малость… Вот теперь в губернии хлопочет… на частную службу не примут ли. Ежели и примут, он там года не проживет… Один день бродит, неделю лежит да стонет.
Из его
пенсии, заслуженной столькими годами честной службы, вычитают половину, дочь дает уроки
по домам.
По присоединении Крыма к России, хан Шагин-Гирей, потерявший власть, получил обещание императрицы, что он будет получать вознаграждение — определенную ежегодную
пенсию.
По неизвестным причинам, уплата этой
пенсии была отложена.
Не видно ни бедной вдовы с просьбою о
пенсии по смерти мужа или о принятии сироты в учебное заведение, ни старика крестьянина с жалобою, что все молодое семейство распродано поодиночке или отдано в рекруты в зачет будущих наборов...
В Совет платилось около 80-ти тысяч
по всем имениям; около 30-ти тысяч стоило содержание подмосковной, московского дома и княжон; около 15 тысяч выходило на
пенсии, столько же на богоугодные заведения; графине на прожитье посылалось 150 тысяч; процентов платилось за долги около 70-ти тысяч; постройка начатой церкви стоила эти два года около 10-ти тысяч; остальное около 100 тысяч расходилось — он сам не знал как, и почти каждый год он принужден был занимать.
И чином он тоже был майор и вышел в отставку за ранами с
пенсией, которую ему и выдавали
по семи рублей в месяц из казначейства.
После этого его скоро определили
по таможенной части, где он служил с честию и, получив чин коллежского советника, а также скопив состояние, вышел в отставку на
пенсию.